Первые сведения о казаках на Северном Кавказе относятся к XVI веку, но есть предположение, что они появились намного раньше. Это были гребенские казаки. В истории считают, что они селились на гребне гор (отсюда и название – гребенские). Г.В. Губорев пишет: «Гребенские казаки - на современном языке «горские казаки», название сохранившееся до недавнего времени за теми казаками, которые в XVI в. пришли на нижний Терек из гор-гребней» (150, с.149). Очевидно, это вариант народной этимологии.
В середине XVIII в. русский генерал А.И.Ригельман записал с их слов, что до переселения они жили, «по объявлению гребенских старожилов, за Тереком в самой нынешней Кабарде и в части Кумыцкого владенья, в Гребнях, в урочище Голого Гребня (Кашхатау-Н.Б.), в ущелье Павловом и в ущелье Кошлаковском и при Пименовом Дубе»; другая их часть «в Черкассах были, по объявлению тамошних, и жительство имели двумя деревнями, а именно, одна в большой Кабарде при устье реки Газы (Хазны-суу), впадающей в реку Урюф, а оная впадает в Терек с левой с левой его стороны, и назывались Казаровцы; друга – в Малой Кабарде ж, в самом ущелье Татар Туповом, которое урочище состоит близ реки Терека и ниже, впадающей во оной, речки Акс с левой же ее стороны» (А.И.Ригельман «Летописное повествование о М. России»).
Польский монах Матвей Меховский в начале XVI в. писал о гребенских казаках: «... у русских называются по имени народа Пятигорские черкасы, то есть, приблизительно, Черкассы Пяти гор. Среди этих же гор живут козарские племена, которые, по словам (...) моравской, легенды, обращены были в веру Христову святыми братьями Кириллом и Мефодиев» (150, с.150).
О тех же горских казаках или Пятигорских черкасах писал современник Матвея Меховского, Сигизмунд Герберштейн: «Русские утверждают, что это христиане, что живут они независимо по своим законам, а церковную службу выполняют на славянском языке, которым они, собственно говоря, и пользуются главным образом в жизни», речь идет о гребенских казаках. Л.Толстой неоднократно отмечал, что терские казаки были билингвами, свободно владели двумя языками, русским и татарским.
Русский историк Болтин писал о Пятигорских казаках или черкасах: «В 1380г. после битвы на Куликовом Поле казаки поднесли князю Дмитрию Донскому икону, принесенную ими с гор (Гребенская Божья Матерь)» (150, с.151).
С усилением агрессии Османской империи и Крымского ханства, гребенские казаки ушли из предгорий на равнину за нижнее течение р.Терек и на западный берег Ахтубы, где они указаны в 1732г. на карте Делиля. В 1732г. гребенские казаки с Ахтубы зачислены были в служилый состав Царицынской Линии Волжского казачьего Войска. В 1770г. вновь переселились на берега Терека, которые дали первые кадры Горско-Моздокского полка. Оставшая часть вместе с Астраханским казачьим Войском до 1786г. несли службу на Азовско-Моздокской Линии, после чего тоже переселились на Терек и положили начало Первому Волжскому казачьему полку.
Коренные Терские гребенцы начали службу Ивану Грозному в 1577г., который велел им служить свою службу государеву, беречь новую свою «кабардинскую вотчину». Казаки стали на Северном Кавказе строить крепости, так называемые «крепкие города». С этого периода времени в русской армии считалось старшинство Кизлярского полка. Тогда же царь признал за ними право на берега реки Терек. С 1860г. гребенцы числились в составе Терского казачьего Войска.
Происхождение казачества тема обширная и очень интересная, но рамки нашей работы не позволяют ее полностью раскрыть. Мы изложим ее вкратце. В истории часто пишут, что казаки это беглые безземельные панские холопы, кабальные люди, крепостные и беглые рабы, которые собирались ватагами, ютились в прибрежных местах и промышляли «чем бог пошлет». В свое время это опровергал русский академик Озношин. Исторические очерки на страницах «Донских Ведомостей» в 1876-77гг. он писал: «Басня переданная Броневским о беглых московитах, основавших донское казачество, не имеет основания и не выдерживает ни какой критики. В XVв., в момент появления казаков на Дону, Днепре и.т.д., в России не было еще крепостного права и всякий мог переходить с одного места на другое. Предположить, что беглые были исключительно преступники, тоже нет основания. Какое число преступлений надо было совершить, чтобы образовалась целая масса, целые тысячи преступников, где то случайно увидевших друг друга, сговорившися бежать куда то в неизвестные страны, к неизвестным народам и, явившись на место, сейчас же сумевших проявить ум, сметливость, отвагу, приобрести оружие, составивших правильное общество (беспощадное для преступников в их среде), управляемое вечами с грамотеями, умеющими писарями. Все эти предположения одна фантазия» (150, Т.1,с.89).
В исторической науке неизвестно, чтобы из преступников образовался целый народ, при этом, чтоб они создали такие структуры как армия, с выборными походными атаманами, суды со своими законами. Вполне демократическое устройство общества для тех времен. Следует напомнить, что казаки имели специфический хозяйственный уклад жизни; самобытную одежду, культуру, пищу, жилищное строительство, религию, законы, ментальность и.т.д. Что касается беглых людей, то казаки их считали пришлыми инородцами, редкий случай, когда их принимали в казаки. Считаю, что казаки являются древним народом, в генезисе которых участвовали славяно-тюркские племена: черных клобуков, ковуев, берендеев, бродников и южных славян. Об этом писал еще Карамзин.
Пренебрежительное отношение к истории казаков, возможно, возникла в XVIв. исходит, наверное из дипломатической переписки русского царя и султана Турции. В 1584г. в статейных списках русского посла в Турцию говорится о нападениях терских казаков на «турские отряды», в этих документах русский царь Федор Иванович дипломатически снимает себя ответственность за лихие деяния казаков.
«А ныне людей государевых на Тереке нет, а живут на Тереке воры беглые казаки без государева ведома. А сее весны государь наш писал в Астрахань к воеводам, чтоб сыскали накрепко тех всех казаков, которые Волгою приходят в Терку... А ныне то яз донесу до государя своего, и государь наш того больши заказ крепкой велит ученить, чтоб на Терке казаки не жили» (КРО, т.1, с.36) 1585г.марта 11. - Из отписки русского гонца в Турцию Б.П. Благова в Посольский приказ о приеме его крымским ханом Ислам-Гиреем и об отпуске в Малую Азию к паше Осману. «...А которые люди на Терки жили, и тех людей ты, государь, велел давно с Терки свести, а то нечто ныне живут на Терки воры, беглые казаки, разбойники, и тех воров кому унять. И царь, государь, говорил мне холопу твоему. – То де я и сам ведаю, что на Терке и на Волге и на Дону живут казаки воры, беглые люди, не по твоему государеву веленью» (Там же с.48)
В те времена набеги были обычным явлением, казаки тоже не упускали случая совершить удачный поход. Однако это не касается Крыма и Порты, они находились на государевой службе и без ведома царя они не имели права нападать на отряды султана.
В грамоте царя Ивана Федоровича (1591г) кабардинскому кн. Мамстрюку Темрюкову говорится об участии терских и астраханских казаков в походе на кумыкского шамхала. В грамоте 1632г. об охране и содержании кабардинских князей «больше всех иных мурз».
«Воеводам нашим, которые ныне на Терке, и иным воеводам и приказным нашим людем, которые впредь на Терке будут, Келмамбет мурзу да Илдар мурзу Куденековичей от недругов их оберегали, и честь и береженье к ним держали больше иных мурз, и недругом их не подавали, чтоб недруги их обиды и насильства никоторого им ни чинили, чтоб эти мурзы, будучи под нашею царьскою высокою рукою, ни от кого в обиде не были» (КРО. Т. I, с.150).
Челобитная мурзы Муцала Сунчалеевича Черкасского, поданная в Терской приказной избе, о выделении русских служивых людей (казаков) для охраны его кабаков при переводе их на р.Сунжу (1643г.).
«Да и наперед, государь, сего, как мы с кабачишками своими жили от Ондреевы деревни и в дальних местех в Кабарде, и тот, государь, Ондреевской Казаналп-мурза з братьею, пришод войною в Кабарду, убили дядю моего Клыча-мурзу Черкаского и узденей наших многих побили и в полон побрали, и хотели кабачишка наши до конца разорити, и нам, холопам твоим, всем от их разоренья вконец погибнуть. Милосердный государь царь и великий князь Михаил Федорович всеа Руси, пожалуй меня, холопа своего, вели, государь, мне пожаловать, дать для выводу ис Кабарды кабачишков своих своих государевых ратных людей. И как я, холоп твой, кабачишка свои устрою, и тут вели, государь, устроить острожок с своими государевыми ратными людьми, пока места я, холоп твой, твоих государевых непослушников приведу под твою царскую высокую руку, и вели, государь, се мое челобитье отписать к себе, государю, чтоб нам, холопем твоим, от их похвального розоренья вконец не погибнуть и кабачишкам нашим не быть в разоренье. Царь государь, смилуйся, пожалуй» (КРО. Т. I, с.240).
В 1644 году калмыки совершили набег на Кабарду, на помощь кабардинцам пришли терские казаки.
«И как де, государь, Урлюк-тайса с ратными своими людьми пришли в Кабарду на черкаские кабаки, и черкасы де Малого Ногаю татаровя начальных их тайшей и их калмыцких людей побили, а достальные де калмыцкие люди с того бою побежали врозь. И на Куме де реке наехали на них терские ратные люди, и они де, калмыцкие люди, с ними бились. И на бою де их, калмыков, терские ратные люди многих побили и разгоняли, а их, Мудалейка с товарыщи, взяли живых» (КРО. Т. I, с.244).
В 1645г – Челобитная кабардинского мурзы Камбулата Черкасского, поданная в Посольском приказе, о выделении ему терских служивых людей для охраны полевых работ.(там же с259).
В томже году, челобитной кабардинского мурзы Канбулата Пшимаховича Черкасского говорится об ограблении его и его людей гребенскими казаками (1645г.)
«Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии бьет челом холоп твой Канбулатка-мурза Черкаской.
Жалоба, государь, мне твоей государевы отчины Терского города на гребенских атаманов на Ивана Ларионова да на Курдюка Иванова, да на ево Курдюковы станицы на казаков на Байтерека да на Евлаша с товарыщи.
В прошлом во 151-м году ехал я, холоп твой, ис Кабарды в твою государеву отчину в Терский город. И как я, холоп твой, буду против казачья городка Науры, и тут я, холоп твой, заночевал, а те атаманы Иван Ларионов да Курдюк Иванов и казак Байтерек да Евлаш были в том городке. И собрався, государь, оне, Иван Курдюк, с казаками своих станиц и сыными с такими ж ворами, и пришли на меня, холопа твоего, безвестно ночью и меня погромили: что было лошадей и служивой всякой рухляди, пансырей и шапок мисюрских и саадаков у меня, холопа твоего, и у осьми человек узденишек моих, то все пограбили, а меня, холопа твоего, хотели убить досмерти. И я, холп твой, сам восьмь с узденишками ушол от них пеш душею да телом, а девятого, государь, лутчева моего узденишка на том погроме убили досмерти.....» (КРО. Т. I, с.256).
В истории известен один анекдотический случай о котором пишет А.А.Каспари: « Вскоре, после того как образовался моздокский полк, вспыхнула первая турецкая война. Несмотря на то, что новые станицы только еще устраивались, строевые казаки ушли в поход. Дома остались только старики, женщины и дети, да еще легионная команда – нечто вроде милиции. Кабардинцы, не упускавшие случая посчитаться с русскими за Моздок, решили воспользоваться беззащитностью новооснованностью казачьих станиц и уничтожить их. Соединившись с татарами и турками они кинулись на станицу Науру, почему-то казавшую им самою слабою из всех пяти станиц моздокского полка. Скопище нападавших, по мере приближения к Тереку, возрастало до восьми тысяч... 10 июня 1774 года они накинулись на беззащитную станицу. Каково-же было удивление диких войнов, когда они увидели, что большинство защитников Науры – женщины. Казачки в красных сарафанах пестрели всюду, куда только кидались нападающие. Ни жужжанье кабардинских и турецких пуль, ни свист татарских стрел, ни отчаянное гиканье диких наездников не пугали этих героинь. Они дрались серпами и косами, перевозили на своих плечах пушки с одного места станичного вала на другое, где особенно сильно напирали осаждавшие лили на них с валов кипящую смолу, кипяток и даже, за неимением другого более подходящего материала, опрокидывали котлы со щами, которые готовили для еды. Все приступы были отбиты, а эти приступы продолжались в течение целого дня... Все осаждавшие Науру скопище быстро снялось с места и беспорядке ушло прочь. Память о наурской защите долго жила на Тереке. Если казаку попадался кабардинец с обожженным лицом, последнему непременно задавался вопрос: «не хлебал-ли он в Науре казацких щей?» Создалось даже особое присловье о том: «как Кабарда пошла воевать, да не управилась с казачьими бабами». Казачкам, участвовавшим в защите станицы, были пожалованы государынею медали» («Покоренный Кавказ». С-Петербург, 1904г. С.176-177). Пока Кабарда ориентировалась на Россию терские казаки поддерживали ее во всех конфликтах. Естественно они участвовали в кавказской войне, поскольку казаки были на государевой службе и обязаны были выполнять свой воинский долг. В обязанности, которых входило: защищать возникающие города и деревни, охранять ясачные племена от их противников, усмирять окраинные народы и мятежи, участвовать в сборе ясака, сопровождать послов в крупные центры и.т.д.
|
